Во время пчеловодного сезона мне довелось быть свидетелем странного поведения семьи пчел. В последние дни мая в отводке, занимавшем восемь рамок в улье Дадана, появились две молодые матки, о чем свидетельствовали открытые крышечки двух маточников. Одну из них, крупную и рыжую, я тут же обнаружил и, решив, что другая матка изгнана или убита, закончил осмотр. Заглянув в этот отводок через восемь дней, вновь увидел уже располневшую рыжую матку, находившуюся на рамке с яйцами и личинками. Решил усилить молодую семью открытым расплодом и роем, чтобы подготовить ее к главному медосбору. Спустя пять дней рядом с ее ульем поставил роевню, но прежде чем впустить рой через леток, мне нужно было поставить в гнездо две рамки с расплодом. Внимательно осмотрев все рамки, не увидел яиц, матка также исчезла. Пчелы, занявшие уже почти весь корпус, вели себя спокойно, казалось, в семье все в порядке.
«Почему они не отстроили маточники на яйцах рыжей матки? — задавался я вопросом. — Может быть, это козни пчел-трутовок?» Но в сотах нигде не было яиц! Конечно, рой в эту семью не пустил, решив исправить ее с помощью неплодных маток, оставшихся от отроившихся семей. Стал размещать их между рамками в маточных клеточках, заклеенных вощиной. Пчелы охотно выпустили сначала одну, потом вторую и, наконец, третью матку, но все они бесследно исчезали.
Между тем вот-вот должен был начаться медосбор с липы, и я решил поставить на злополучную семью другую — молодую с восемью рамками расплода, сеголетней маткой и полным корпусом пчел, разделив их газетой. Пчелы мирно объединились, проворно вытаскивая куски газеты через нижний леток. «Теперь-то, — думал я, — верхняя дружная семья приведет в порядок нижнюю, да и на медосборе объединенная семья должна проявить себя хорошо».
Но вновь мои надежды не оправдались. Осмотрев через три дня второй корпус объединенной семьи, понял, что плодная матка вновь бесследно пропала. А за время главного медосбора эта семья не собрала и трети того меда, который принесли другие семьи такой же силы.
В начале августа в последний раз поставил в гнездо загадочной семьи сот с яйцами от лучшей матки. Сделав это, остался рядом с ульем. И вдруг из-под крыши до меня донеслось зловещее «пение» матки, скорее напоминавшее звуки скрежета металла о металл. Быстро сняв крышу, бегло осмотрел рамки второго корпуса и отставил его в сторону. Стряхнув пчел с трех рамок первого корпуса, убрал их в ящик и стал внимательно осматривать оставшиеся. Сначала ничего особенного не увидел, однако при повторном «перелистывании» в середине белого, свободного от пчел сота увидел огромную черную матку. Она проворно перемещалась, ее правое крыло было вывернуто и торчало перпендикулярно телу. Я тут же накрыл ее пустым полураскрытым спичечным коробком и отнес в дом. Там черная узница резво выпорхнула из коробка и полетела к окну. Значит, крылья у нее были в порядке. Но звук полета не походил на мелодичный звук полета матки, а полностью копировал звук шершня.
Несомненно, передо мной находилась матка-убийца. Ею стала та, вторая матка, которую в мае пчелы почему-то не изгнали из отводка. Вначале она расправилась со своей рыжей сестрой, а позднее уничтожила остальных плодных и неплодных маток, вероятно, унося свои жертвы подальше от улья. Это было очень крупное и сильное насекомое, которое успешно скрывалось от меня при осмотрах, видимо, уходя с рамок. Убийца царствовала в семье 60 дней, вероятно, благодаря чарам своих феромонов и большой физической силе. Ее скрипучее пение и вывернутое крыло говорили о том, что пчелы действовали по отношению к ней агрессивно, но устранить не могли даже при неоднократном появлении в гнезде рамок с яйцами из других семей, на которых они почему-то не оттягивали маточники. Матка, не откладывавшая никаких яиц, оказалась сильнее пчел! Через два дня после удаления «черной смерти», семья отстроила 11 маточников и ее жизнь потекла по нормальному руслу. Почему так бывает, неясно, но, к сожалению, бывает! Наверное, пчеловодам эти исключения из правил надо иметь в виду. П.П.ПРОХОРОВ Нижегородская обл.
